Поэты нашего города от А до Я: КАРАПЕТЯН Андрей Петрович

Родился в 1951 г. в Красноярском крае. Окончил энергомашиностроительный факультет МВТУ им. Баумана. Работал инженером-конструктором на Ижорских заводах, с 1980 г. – в Колпинском отделении института ВНИИМЕТМАШ.

Писатель-фантаст, поэт, художник-иллюстратор. Иллюстрировал произведения Данте, Вергилия, Толкиена, братьев Стругацких, М.Веллера, С.Лукьяненко и др. Лауреат премии «Странник» за иллюстрации к книге М.Успенского «Там, где нас нет».

Стихи публиковались в ряде коллективных альманахов и сборников.

Из цикла «ПЕТЕРБУРГ»

***

Этот город со ересью в лике -

буде выжжен и выщерблен весь –

как прививка от оспы и книги,

только выдумка дьявола есмь,

только, вдруг, в сплошняке осязанья -

шестикрылая ясность за миг

до того, как исчезнет сознанье.

Кто резцом обозначил здесь зданья

и свеченьем сквозь крылья проник?

Кто здесь был и построил всё это?

Чьих кровей обезумевший род?

Мёрзнут львы. Полноводная Лета

под мостами в пространство идёт.

1990

***

Тёмно-коричневое золото. Решётка.
Кривой асфальт в чертах и пятачках.
У города сутулая походка
маститой осени в берете и очках.

У города скупой осенний взгляд -
в глаза и прочь, мгновенно, исподлобья:
и вновь мертвы бессмертные подобья...
Да, он красив! Да, он в понятье «ряд»
вложил историю, послав перед собою
жандармский строй проспектов и Петра,
и под его чугунною рукою
парад и вытяжку, и многоцветье строя,
и марсовых потех каре и кивера.

Но город мудрый и больной,
профессорский, упрямый и несчастный
там не присутствует, безмолвно-непричастный
окрашенным фасадам над Невой
и нашему поспешному влеченью
к фамилиям, мундирам и дворцам.
Он, этот город, может быть не нам
оставлен был. Его предназначенье
понять ещё, возможно, не пора.
Он померещился, возможно, со двора,
а может - был, но больше не вернётся,
поскольку эта модная игра
в отечество нам плохо удаётся...

Возможно всё...
И то, что нам дана
в наследство и владенье не страна,
а так – печаль и восхищенье,
как за любовь угасшую отмщенье.

Бегут по серым волнам письмена,
и избегает прошлое сближенья.
Как нищая царица холодна
река Нева, река без отраженья.

1987

***

Расставаться с душой негасимой,

укрываться, не помня вины,

от рентгеновских крыл серафима

за свинцовым крылом сатаны.

Кто сдавил наши души клещами?

Что за город в тумане встаёт?

Разве вспомнится вдруг на прощанье,

разве слово на память придёт?

Разве вызнаешь в спешке, вполуха

вековой немигающий звон.

Воли нет. Есть бессмертие духа

и теченье, теченье времён.

1990

ПЕРВАЯ ВАРИАЦИЯ

Кто б нас заметил, если бы

не странный завиток судьбы –

смеясь, окликнут из толпы:

потеряна перчатка...

Не возвращайся! Жизни той

уж миг как нет. В толпе такой

страшна не смерть, а в мир живой

прощальная оглядка.

Смерть объективна. В мир теней

не замечая входят. В ней

такие же размеры дней

и те же гарь и грохот.

Но мы-то знаем, что давно

там так не любят женщин, но

нам, окаянным, всё равно –

потеряна эпоха!

Нам, промотавшим всё подряд,

всё – черти пляшут с балюстрад,

и страстью выбелен разлад

меж памятью и мозгом.

Уйдут сквозь пальцы без следа

в любимых масках города,

любимых пьес белиберда

в орнаменте неброском,

пропав в бесцветии времён,

оставив только эталон

казанских угольных колонн...

Швырни на эту тризну

последний грош! Подите вон!..

Потеряна отчизна...

1993

ВТОРАЯ ВАРИАЦИЯ

Как быть? Как вынести? Ну, ведь,

не собирать же в кепку медь!

Надменному желать не сметь

посмертного забвенья!

Во тьме – по грудь, в огне – на треть

в ночных преданиях гореть!

И, как всегда, страшна не смерть,

а химия гниенья;

и, как всегда, легки как вздох

курсивы прожитых эпох,

и состоит из дивных крох

линейный штрих простора,

и круты росчерки пера

на плане, где в углах – ветра,

и числит Павла и Петра

тончайший из соборов,

и до сих пор глядит с домов

в клоаку сволочайших слов

знак Александров, знак орлов!..

Так значит, что-то было? –

с чугунной сочностью канвы,

с обидой туже тетивы,

с пылящей вечностью листвы

в косых лучах светила!

Так значит что-то там, в окне,

мрачнело в полной тишине

и возносилось на коне

над набережной Леты!

Нам повезло, сдаётся мне –

нас похоронят в той стране,

где ищут истину в вине

весёлые поэты,

где мир, не сделав оборот,

иной планетою встаёт!..

Так – руку, руку мне! Вперёд!..

Река... дворцы... людские

водовороты... небосвод...

мосты... проспекты... горизонт –

и трубы заводские.

1993

***

Ты забудешь их всех, полуночник, -

этих вечно усталых людей,

этот город, где спрятан источник

излученья проклятых идей.

Просто вышел предел. Где же взяться

новой жизни? Где новую взять?

Просто время пришло расставаться

и детей от проклятья спасать.

1990